Товарищество добрых некромантов

Ещё затемно она проснулась со смутным ощущением надвигающейся беды и снова заснуть уже не смогла.

Долго ворочалась в сумраке и тишине лесной избушки, сбивая перину комом, пыталась прогнать щемящее чувство тревоги, списать на дурной сон. Не получалось.

Поднялась, со стуком уронив на пол книгу, читаную на ночь, нашарила ногами тапки, накинула стеганый халат и вышла на крыльцо.

Тропинка, убегающая от избушки в чащу, была, разумеется, совершенно пуста. Ни хруста шагов, ни заполошных криков потревоженных птиц. Лес только начинал просыпаться.

"Рань же еще несусветная, дура ты старая!" – укорила она себя и вернулась в избушку. Но уже понимала, что покоя не будет, и ждать она не сможет.

"Сама пойду!" – решилась она. Наскоро оделась потеплее, собрала в корзину пустые горшочки из-под масла, подумала и сгребла туда же несъеденные остатки пирогов.
Сбоку приткнула старую брабантскую вафельницу с длинными ручками, давно собиралась отдать ее для починки нынешнему мужу дочери, и отправилась в деревню.

(а дальше?)

Большинство из нас подсознательно чувствует, что с этой сказкой что-то не так.

Ну не может быть такого, чтоб Колобок, испеченный пополам со всякой трухой и паутиной, был настолько привлекательной пищей одновременно и для зайца, и для волка, и для медведя, и для лисы.

Даже если он на сметане мешон и в масле пряжон.

Что тоже под вопросом. Потому что непонятно, откуда сметана и масло в якобы нищем доме, где муки - на две горсти еле-еле набралось. Но это предмет отдельного исследования.

Нас хотят убедить, что вполне разумные, поскольку владеют второй сигнальной системой, звери будут вожделеть это сомнительное хлебобулочное изделие? Не верим!

Скорее всего, Колобок ни с кем из них вовсе не встречался.

Да, он благополучно ушел от бабушки. И от дедушки ушел.

Стареньких и слабосильных от постоянного недоедания.

А вот...

– Эй, эй! Ты куда?!

– Да, вы бы как-то определились уж, граф, а то зябко, – сказала графиня, вольно раскинувшись на бережке старого пруда с цветущими лилиями.

– А вы прикройтесь, – огрызнулся граф.

– А нечем, – беспечно сказала графиня. – Вот, написано же: "Он совершенно разорвал платье на графине".

– Что, прямо на кусочки, на тряпочки? – не поверил граф.

– Видимо, так, – кивнула графиня и добавила: – А как еще можно понять слово "совершенно"? Да вы просто зверь какой-то, граф!

– Сами хороши! – оскорбился граф. – Я же в процессе самозащиты. Набросились на меня как раненая пантера: "Негодяй! Ты узнал мою тайну! За это ты умрешь..."

– Вовсе это я и не на вас, – возразила графиня. – Это я на Д'Артаньяна набрасывалась.

– Да? – удивился граф. – Ну-ка, дайте посмотреть... Где это?

– Там твоя бывшая пришла, на работу устраиваться, – с этими словами царица подошла к окну и осторожно выглянула из-за шторы во двор.

Финист раненой птицей заметался по горнице.

– Марьюшка? Откуда? Вели не пускать...

– Такую не пустишь, как же, – усмехнулась царица. – Стража в ступоре. Она им железный посох показала и – хрусть! – пополам его. Второй достала и тоже – хрусть! И третий... О, гляди, гляди! Третий железный колпак рвет уже. Голыми руками, заметь.

– Какой еще колпак? – взвыл Финист.

– От дисков мерседеса, – съязвила царица. – "Какой, какой..." Какие ты ей велел изорвать, такие и рвет. Да сядь ты, не мельтеши, сокол ты мой ясный.

– Ничего я ей не велел, – тоскливо сказал Финист, но послушно сел...

(дальше)

Старуха лежала на кровати. Глаза полуприкрыты. Худые, обтянутые желтой морщинистой кожей руки, покоились на животе, ладонь в ладонь. Когда-то пышные голубые волосы поседели, поредели, были коротко острижены и сквозь них можно было рассмотреть макушку.
Сиделка приходила в девять утра. Меняла памперс. Обтирала тело старухи влажной салфеткой. Готовила еду. Если старуха засыпала после завтрака – уходила по своим делам, возвращаясь к вечеру: ещё раз поменять памперс и дать лекарство.

( Collapse )

– Спасибо тебе, Люк Скайуокер! – с чувством сказала принцесса Лея. – Наконец-то я могу снять это проклятое золотое бикини...

– Не сейчас! – торопливо сказал Люк. – Чуть позже. Обещаю, принцесса, что мы его сожжем. Бросим его в... эээ... ионный реактор нашего звездолета.

– Или затолкаем в выхлопную трубу "Звезды смерти", пусть там все задохнутся, - предложил Хан Соло, растирая затекшие мышцы.

Чубакка одобрительно заревел и хлопнул Люка по плечу, а Арту-Диту возбужденно засвиристел.

– Мастер Люк, он спрашивает, как вы догадались, что надо сделать? – перевел C-3PO.

– Да, действительно, как?! – воскликнула Лея, и все выжидательно посмотрели на Люка.

Люк смутился...

Королевич ударился о стеклянный гроб всей силой.

Гроб не отреагировал.

Королевич встал, помотал головой и ударился всей силой еще раз.

Гроб загудел, но не поддался.

Королевич разбежался и ударился в третий раз.

Гроб спружинил, королевича отбросило и ударило оземь.

"По крайней мере, я старался", - подумал королевич и с чувством до конца исполненного долга потерял сознание.

И правильно сделал...

И когда возвратились они, все семеро, вечером домой, то нашли Белоснежку лежащей на земле и бездыханной. Они подняли ее и отнесли в кроватку. Они расшнуровали ее, но это не помогло. Они расчесали её волосы, но и это не помогло. Они обмыли ее водой и вином, но ничего не помогло, — милая девочка так и оставалась бездыханной.

Тогда они сели вокруг нее и стали ее оплакивать. И так сидели они и плакали, а потом Торин сказал сквозь слезы:

– Гномы! Разве можно такую девочку закопать в сырую землю?

И все зашумели и сказали, рыдая, что нет, нельзя.

– Мы сделаем ей стеклянный гроб, – продолжил Торин.

(читать дальше)